Иван Лох

Киберутопия

Это статья про утопию. Про нечто такое чего быть не может, и тем не менее оно есть. Компьютерные программы стоят немалых денег, недаром самое крупное личное состояние современного капитализма накоплено именно за счет торговли ими. Это кажется вполне разумным, ведь программисты тоже люди, они хотят есть, и значит должны получать зарплату. А для того чтобы они ее получили пронырливые менеджеры должны взыскать тем или иным путем деньги за программное обеспечение, установленное на вашем компьютере. Ведь без него это просто несколько тщательно упакованных кристалликов кремния, прикрепленных к куску текстолита. Вы можете скопировать программу нелегально, но в этом случае Вы становитесь в глазах буржуазного государства преступником, ведь с точки зрения закона нет принципиальной разницы между использованием контрафактного программного обеспечения и хищением пива из супермаркета. Конечно, это не повод перестать воровать пиво, но было бы лучше если бы было место где поили бы пивом «на халяву».

Так вот такое место есть. Правда там дают не пиво, а только программный код. Что, впрочем, уже не плохо.

Кто такой RMS? Кто же эти чудаки, работающие вечерами для того чтобы осчастливить всех желающих своими программами? Это и есть жители киберутопии. Утопия имеет много разных имен, однако наиболее общепринятое звучит как GNU. GNU рекурсивная аббревиатура, расшифровывающаяся как «GNU's Not UNIX».

Утопию создал один человек, его зовут Ричард Столлмен. В 1983 году сотрудник мекки программирования, знаменитой Лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского Технологического Института (MIT AI Lab), позвонил в фирму Xerox и попросил прислать исходные коды драйвера нового лазерного принтера. Ему отказали. Впервые. Ричард Столлмен понял, что что-то сломалось в этом мире, где информация о внутреннем устройстве программ стала прятаться, в лучшем случае, за подписками о неразглашении.

RMS много раз повторял потом, что начал свою титаническую борьбу не за право пользоваться программами бесплатно, а за право знать чем он пользуется, право модернизировать, обсуждать и свободно распространять исходный код.

Это был типичный поступок Дон Кихота. Столлмену не нравилось отсутствие свободных программ и он решил их написать. Он уволился из MIT для того чтобы администрация не смогла наложить лапу на результаты его труда, начал писать программы и раздавать их всем желающим.

Конец «золотого века»

За огромными пузырями дот-комов (от английского «.com», то есть компания специализирующаяся на коммерческих услугах в сети Интернет), скрывается тот очевидный факт, что до начала 80-х рынка программного обеспечения в современном смысле слова не существовало. Нет, конечно, программы продавали и покупали, но это были разовые сделки или постоянные контракты на поддержку работоспособности оборудования. Во всяком случае, покупатель получал исходные коды всех программ.

Что же изменилось в середине 80-х? Многое. Во-первых, постоянно падавшие несколько десятилетий цены на компьютеры достигли отметки массового спроса. Во-вторых, «Рейганомика» поставила научный мир с ног на голову. Знаменитым Актом Байля-Доуля 1980 года университеты получили право торговать разработками финансировавшимися государством, в результате чего тысячи ключевых разработок в различных, прикладных в первую очередь, отраслях знаний были приватизированы.

Впрочем мелкие венчурные компании привлекали программистов не только из университетов. Крупнейшие корпорации США, такое как IBM, AT&T, Digital начали продавать свои «непрофильные активы», то есть разработки в более фундаментальных областях, ранее распространявшиеся под относительно либеральными лицензиями. Если раньше AT&T разрешала университетам свободно использовать наиболее популярную операционную систему того времени UNIX, AI MIT распространяла CAS (компьютерная алгебра) Macsima/Maxima, NCSA в UIUC -- программы обеспечивающие инфраструктуру WWW и так далее, то распродажа этих проектов сделала поставила пользователей в жесткие коммерческие условия. Весь этот процесс, который полностью обескровил американские университеты, сопровождался беспрецедентной коррупцией.

Так в 1981 году Билл Гейтс, владелец компании с персоналом насчитывающим двух человек и выпустившей незадолго до этого свой первый программный продукт -- компьютерную версию игрушки «Монополия», купил у SCC за 50 000 долларов операционную систему QDOS (Quick and Dirty OS) крошечный клон CP/M, который авторы многократно пытались, но так и не смогли продать за небольшие деньги IBM. Немедленно после смены владельца «интеллектуальной» собственности, был заключен контракт на право использования этого «шедевра» программистской мысли. В сумме IBM эта сделка стоила несколько миллиардов долларов. Многие полагают, что подобрать ключи к мошне «Голубого гиганта», как часто называют IBM, Гейтсу помогла собственная мать -- член совета директоров банка, где держали свои деньги многие руководители IBM. Впрочем, доказать факт коррупции так никому и не удалось.

GNU

Поэтому к тому моменту когда Столлмен решил создать альтернативную операционную систему, свободного, то есть неограниченно доступного, программного обеспечения практически не осталось. Ему предстояло написать все: операционную систему, утилиты, системные библиотеки, графический интерфейс, но прежде всего текстовый редактор и компилятор с языка C. Так появились emacs и gcc. Через год он создал небольшой фонд, который получал прибыль от поддержки и сопровождения ПО достаточную чтобы обеспечить зарплатой несколько программистов.

В это время RMS в прямом смысле слова плыл против течения, даже программисты со сходными ценностями плохо понимали, что он делает. Даже тем преподаватели университетов, которые сумели отстоять свое право писать общедоступные программы не приходило в голову публиковать их под главным детищем RMS -- лицензией GPL.

Копилефт

Столлмен не был первым программистом свободно распространявшим написанный им код. Так известный теоретик программирования Дональд Кнут передал во «всеобщее владение» (public domain) исходные коды своей знаменитой издательской системы TeX. Unix развивался некоторое время в Беркли под очень либеральной лицензией, вводящей единственное ограничение на использование кода -- необходимость ссылки на оригинальных авторов.

Кажется их подход был вполне естественен, ведь именно так распространяются научные знания. Деньги получает тот, кто сумел сделать прибор использующий тот или иной принцип, открытый раньше совсем другими людьми. В тех или иных странах пять разных изобретателей считаются создателями радио, и едва-ли не национальными героями, Маркони, как первый оформивший патентную заявку, стал миллионером, а кто помнит имя германского ученого Герца, чьи работы были необходимым фундаментом для всех этих изобретений?

Такой подход всегда поощрялся буржуазными государствами посредством разного рода агенств и научных фондов. Без них, то есть без столь ненавистных либеральным экономистам государственных инвестиций, никакой технологический прогресс был бы невозможен. Венчурный капитал финансирует исследования максимум с ясной 1-2-летней перспективой, корпорации 3-7-летней, в то время как общий цикл разработки новых технологий занимает десятилетия. Для того чтобы компьютерная индустрия стала рентабельной потребовалось более 30 лет исследований финансировавшихся государством!

Однако, крупные компьютерные корпорации никогда не ограничивались лишь правом продавать модернизированные версии этих программных продуктов. Они проводили систематическую политику удушения свободных (бесплатных) программ. Перекупали лидеров этих проектов, манипулировали стандартами хранения данных, «привязывая» пользователей к своим решениям, лоббировали использование коммерческих программ в государственных структурах. Наконец, вступали в сговор с производителями компьютерного «железа», с целью не допустить авторов свободных программ к критически важной информации (спецификациям) процессоров и периферийных устройств. Авторы свободных програм никогда не имели возможности дать «подписку о неразглашении» (NDA) полученной информации, ибо вся она присутствовала в исходных кодах. Кроме того, множество патентов на алгоритмы, выданных в США, искусственно тормозили развитие свободного программного обеспечение. Если компании просто обменивались разрешениями использовать те или иные алгоритмы, или платили за них небольшие отчисления с каждой проданной копии, то сторонники свободного программирования не имели такой возможности. Самых упрямых корпорации терроризировали нескончаемыми судебными процессами.

В такой ситуации Столлмен предложил сообществу перейти в наступление. А именно, запретить распространение модифицированных версий свободных программ без исходных кодов. Другими словами, вы можете модифицировать программу и даже продать новую версию, но при этом вы не можете скрывать от покупатели исходные коды программы или любым образом запрещать их дальнейшее распространение. Таким образом, была возможность паразитировать на свободном программном обеспечении была ограничена. Вместе с юристами FSF Столлмен разработал GPL (GNU General Public License).

GPL vs. BSD

Все последующее десятилетие не прекращались дискуссии между сторонниками двух принципиально различных лицензий на свободное программное обеспечение. Исходно большая часть свободных программ имели BSD-подобные лицензии, однако, постепенно ситуация менялась. Желающих тратить свое время для того чтобы обогатились какие-нибудь жулики становилось все меньше, что неизбежно приводило к постоянным конфликтам в командах разработчиков.

Когда-то разработчики системы Х Window System -- распространенного среди UNIX-подобных систем графического интерфейса, объединенные в рамках X Консорциума, были самыми последовательными противниками GPL. В 1998 году их команда распалась из-за идейных разногласий. Выпуская на протяжении нескольких лет сырой «полуфабрикат» для таких корпораций как IBM, Sun Microsystem и SGI они вдруг заметили, что проигрывают технологическую гонку. Самый прогрессивный в середине 80-х -- начале 90-х графический интерфейс превратился постепенно в слабое место всех Unix-подобных систем. Более того для его полноценного использования требовались дополнительные коммерческие костыли: графическая библиотека Motif и десктоп CDE -- суммарная стоимость которых превышала стоимость операционных систем от Micro$soft. Кончилось это тем, что практически все первоначальные разработчики Х Window ушли из проекта.

Еще более показателен пример проекта Wine -- эмулятора/транслятора API операционной системы M$ Windows, позволяющего запускать программы скомпилированные под Windows на Linux. Первоначально проект был лицензирован под BSD-совместимой лицензией, однако, через 8 лет тяжелый работы десятков энтузиастов, когда появились первые серьезные результаты, нашлось много желающих нажиться на их программном коде. Используя закрытую информацию и деньги инвесторов различные компании стали выпускать коммерческие закрытые продукты на основе Wine. Такие как winex, предназначенный для запуска компьютерных игр использующих технологию DirectX и crossover office, позволяющий запускать M$ Office под Linux. В такой ситуации, программисты из проекта Wine приняли решение выпускать новые версии программ под лицензиями GPL и LGPL.

Впрочем, свою самую значимую на сегодняшний день победу Столлмен одержал много раньше.

«Нечаянный революционер»

Пропагандируя свои идеи RMS всегда достаточно много ездил по миру. Выступал с публичными лекциями. На одну из них, в университете финского города Турку, приятель затащил студента первокурсника Линуса Торвальдса. Сын финского коммуниста интересовался программированием много больше чем политикой, и, по его признанию, лекция не произвела на него особого впечатления. Что не помешало ей уже на следующий год стать детонатором мины, подложенной под компьютерную индустрию. Линус использовал на своем домашнем компьютере операционную систему Minix известного теоретика программирования Танненбаума. Версия для Intel-совместимых компьютеров на процессоре AT-286 и младше, была бесплатной, но за версию для 386 компьютеров надо было заплатить порядка $20, учитывая, что компьютер обошелся Линусу почти в 2000 долларов это было не дорого. Но Торвальдса возмутил сам принцип. Вместе со сложностью конвертации и пересылки денег, впрочем. Легендарная дискуссия с мэтром в конференции USENET завершилась обещанием Торвальдса создать действительно свободную операционную систему (если Танненбаум не освободит свою), на что последний отреагировал знаменитым «она будет ненужной».

В отличии от микроядерных Minix и GNU Hard, студент второкурсник не собирался далеко отступать от учебного курса по архитектуре UNIX, который ему читали в университете. Он просто написал очередную версию UNIX. Какую по счету? Пятидесятую? Сотую? Этого не знает никто. Чисто технологически Танненбаум был прав -- она была obsolence -- в тот момент в ней не было ничего нового. Кроме лицензии. Линус лицензировал новую операционную систему -- Linux -- под GPL. В конце августа 1991 года вышла первая общедоступная версия программы. Уже через несколько месяцев ее использовали и модернизировали десятки и сотни пользователей. Более того, неожиданно для самого Линуса Торвальдса, они собрали по подписке деньги и оплатили его долг за купленный в кредит персональный компьютер. Вскоре число пользователей Linux начало удваиваться ежегодно.

«Собор и базар»

Такой ход событий стал неожиданностью даже для Ричарда Столлмена. FSF планировала в рамках своего узкого коллектива разработать полнофункциональную операционную систему и затем предоставить ее всем желающим. У них был тщательно разработанный план работ на десятилетие, но Линуса Торвальдса и его единомышленников не интересовали планы FSF. По меткому замечанию одного из идеологов нового движения Эрика Реймонда, вокруг собора FSF возник огромный базар (здесь имеется в виду больше не коммерция, а хаос). Linux был бы невозможен без ряда программ проекта GNU, в первую очередь компилятора, но это не мешало ему расти самому по себе. Неким стихийным образом.

Вне всяких планов и источников финансирования стали возникать тысячи самых разных проектов. От создания небольших пользовательских скриптов, до программного обеспечения гигантских компьютерных кластеров. Тысячи из них гибли не выходя из пеленок, десятки тысяч достигали той стадии, когда они уже представляли практическую ценность для пользователей. Если автор бросал проект, его подхватывал другой. Чем больше становилось свободно доступного программного кода тем легче было писать новые программы. Тем меньше становилось неохваченных областей прикладного программирования.

Вовлечение молодежи в движение свободного программного обеспечение не было вызвано в своей массе какими-либо рациональными соображениями. Это было этическое и социальное движение по своей сути. Десятки тысяч людей писали программы не для себя, а для других, для сообщества в целом. Еще большее число людей занималось поддержкой этих программ отвечая на бесчетные вопросы новых пользователей Linux в USENET конференциях и затем на интернет форумах. Таким образом миллионы людей стихийно выразили свой процесс против идиотизма и неэффективности современного монополистического капитализма.

«Право читать»

Более широко это движение охватывало все сферы так называемой «интеллектуальной собственности». И не случайно, ведь, впервые в истории человечества под угрозой оказалось право людей читать, слушать музыку и так далее. Корпорации с переменным успехом пытаются запретить людям обмениваться звукозаписями, программами, электронными книгами. Для мультимедийных корпораций это единственная возможность выжить в своих нынешних формах, для масс -- покушение на их права.

В своей антиутопии «Право читать», вышедшей с подзаголовком: «выдержки из сборника статей о лунной революции ``Дорога в Тихо'', опубликованном в Луна Сити в 2096 году», Столлмен описывает мир где главного героя должны посадить в тюрьму всего лишь за то, что они дает своей подруге воспользоваться своим персональным компьютером с коллекцией лицензионных книг. В конечно счете, они бегут на Луну где в кратере Тихо Браге присоединяются к таким же отщепенцам. Жителям лунной утопии.

Как и многие другие западные интеллектуалы, Столлмен вырывает лишь одну, самую уродливую на его субъективный взгляд, черту современного мира и обрушивается на нее изо всех сил. Так же ведут себя тысячи анархистов, зеленых, борцов за права животных, пацифистов, борцов за права человека -- всех тех кто пытается сделать современный капитализм чуть более приспособленным для жизни простых людей. Как и они Столменн и его соратники вступили в безнадежную войну с корпорациями, главным результатом которой для многих может стать понимание необходимости изменения всего социального устройства общества.

Сопротивление большого бизнеса

Махатма Ганди сказал когда-то: «Сначала они не замечают вас, потом -- осмеивают, затем начинают бороться и наконец -- проигрывают». Именно это происходит сейчас в компьютерной индустрии. Половину своей недолгой истории Linux прятался в университетских лабораториях, затем вырвался на простор рынка интернет-серверов, быстро завоевав его большую часть, буквально сокрушив считавшиеся непобедимыми в конкурентной борьбе коммерческие юниксы. Теперь он готовится к решающему броску -- на десктопы конечных пользователей. Использование свободного, не принадлежащего никому программного обеспечения противоестественно для топ-менеджеров -- людей до мозга кости пропитанных собственнической идеологией. Однако, в условиях экономического спада бизнес не может больше выносить завышенные в десятки раз цены на сверхмонополистическом рынке программного обеспечения. Бессмысленная гонка за гигагерцами и гигабайтами, вливающаяся в полную смену компьютерного парка и программного обеспечения каждые три года в погоне за сомнительными преимуществами новых программ (и несомненной необходимостью поддерживать новые стандарты) стоит слишком дорого. Свободное программное обеспечение, как показывает практика, уже достаточно хорошо для многих областей само по себе, и почти всегда может быть дополнено сторонними коммерческими программами. В-общем, это позволяет существенно (в разы) снизить издержки на поддержание парка компьютеров.

Если раньше руководство M$ на словах ограничивалось шутками, делая, впрочем, при этом все возможное для того чтобы предотвратить портирование коммерческих программ на Linux, так Adobe, под давлением Майкрософт, отказалась продавать уже готовую Linux версию своей программы FrameMaker. То теперь Балмер изменил тон. Лицензия GPL была публично объявлена им «вирусной», подрывающей глубинные устои американского капиталистического общества. Представители M$ обратились к американскому правительству с просьбой защитить их от «коммунистов», создавших «вирусный» программный код, который проникая в программы... будет делать их бесплатными! Звучит забавно. На самом деле, имеется в виду примерно следующее. Большинство программистов пишут программы удовлетворяющие нужды конкретных, считанных потребителей. Эти программы не обращаются на свободном рынке. Заказчик оплачивает их разработку и конечная лицензия не имеет для него большого значения. Но использование свободного кода, накопленного сообществом, может значительно снизить издержки и ускорить производство. Такие прецеденты уже есть. Целый ряд компаний делает успешный бизнес, выпуская продукты под GPL лицензией.

В последнее время дело дошло до того, что в тесных рядах большого компьютерного бизнеса появились дезертиры. Ряд корпораций не выдерживает давления с двух сторон одновременно. С одной стороны, их давит монополия «Wintel» (так на сленге называют альянс Intel и майкрософт), с другой подпирает свободный софт. Пока это по большей мере относится к производителям высокопроизводительных компьютеров. Одна из крупнейших американских корпораций -- «голубой гигант» IBM выделяет на модернизацию Linux и его адаптацию к суперкомпьютерам, более 1 миллиарда долларов ежегодно. Sun Microsystem выкупила программу Star Office и опубликовала его исходные коды.

В результате холодная война стала горячей. Не выдержавшая конкуренции с Linux, и купленная группой проходимцев компания SCO заявила, что часть кода последней стабильной версии Linux заимствована из исходников ранних версий UNIX V5, право на лицензирование которой они купили несколько лет назад. После чего они предъявили судебный иск IBM на 3 миллиарда долларов, обвинив их во внедрении технологий UNIX в Linux. Юристы SCO отказываются предъявить спорные участки кода, и большинство экспертов скептически оценивают их шансы в суде, но уже несколько тысяч крупных корпораций просто использующих свободные программы в системе Linux получили от SCO требования на оплату огромных сумм. Таким образом Майкрософт пытается предотвратить проникновение свободного кода в крупные корпорации, что будет означать ее гибель.

Политэкономия Утопии

Как же может существовать при капитализме этот причудливый мир в котором люди бесплатно раздают результаты своего труда? Очень просто. Большинство самых сложных и дорогих программ пишутся исходно коллективом менее чем из 10 человек и менее чем за год. Конечно, потом их облепляют менеджеры, торговые агенты, директора, охранники и дизайнеры, но объективная стоимость большинства популярных программ легко может быть оценена из расчета тиража и издержек и лежит в диапазоне от одного до 10 долларов за копию. Включая стоимость носителя. Есть общее правило, до компьютерного бума стоимость полного комплекта программ не превышала 10% стоимости компьютера. Именно из-за низкой стоимости программного обеспечения издержки производства могут быть покрыты индивидуалами, общественными фондами или государством.

Эти цены разительно отличаются от цен на рынке исключительно из-за его монополистического характера. В условиях ослабления регулирования экономики недовольство потребителей и государства завышенными в десятки раз ценами на программное обеспечение находит свое выражение через использование феномена свободного программного обеспечения.