В последних номерах 2002 года на страницах Коммунист.ру имела место дискуссия по вопросам отношения коммунистов к патриотизму и даже к некоему советскому патриотизму, который. по мнению некоторых наших авторов, сегодня вполне возможен и должен всячески поддерживаться и, более того, культивироваться коммунистами. На самом деле даже беглый просмотр статей сторонников "советского патриотизма" - Дмитрия Черного и Алексея Русакова убедительно показывает, что за "советским патриотизмом" скрывается разновидность обычного буржуазного патриотизма, как формы идеологии, которая, как идеология, может быть поставлена в один ряд с религией, дугинским евразийством, гумилевским этногенезом, троцкизмом, тарасовским суперэтатизмом, теорией госкапа, фашизмом и т.д. Все это - разновидности идеологий. Хотя, конечно, это разные идеологии, но это именно идеологии в марксистском понимании этого явления. "Идеология - это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным. Истинные побудительные силы, которые приводят его в движение, остаются ему неизвестными, в противном случае это не было бы идеологическим процессом. Он создает себе, следовательно, представления о ложных или кажущихся побудительных силах. Так как речь идет о мыслительном процессе, то он и выводит как содержание, так и форму его из чистого мышления - или из своего собственного, или из мышления своих предшественников." (Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. произв., т.2, 1955, с.477) Таким образом, всякий идеолог выводит понятия о действительности не из самой действительности, а из представлений о ней. В Анти-Дюринге Энгельс писал: "тот, кто строит системы, должен заполнять бесчисленное множество пробелов собственными измышлениями, т.е. иррационально фантазировать, быть идеологом".

В общем, гимны "советскому патриотизму", который, по мнению Черного и Русакова, должен заменить сегодняшним коммунистам классовый подход как раз и являются очевидным примером подобного фантазирования. По сути, это такая попытка создать некую советскую религию, с помощью которой и повести за собой массы. При этом авторы (особенно это заметно у Черного) намекают, что они, в отличие от коммунистов, подходящих с классовых позиций, не догматики, а новаторы. Хотя в действительности все обстоит наоборот. Всякая идеология по определению догматична. Черный, похоже, пока и сам не замечает, как превращается в догматика "советского патриотизма". А вот настоящий ортодоксальный марксизм, исходящий из реальной практики, стоящий на прочных действительно научных позициях бесконечно гибок, при всей своей ортодоксальности и железобетонности.

Правда, наши "советские патриоты" на словах совсем не отказываются от марксизма. Но, видимо, догадываясь, что с марксизмом в их теории не очень хорошо Черный оптимистично бросает: "Марксизм не догма, а руководство к действию". И все вопросы вроде бы должны быть сняты. Он, Черный, не только теорию создает, исходя из практики, но еще и марксизм развивает. Ну, а если все-таки при применении марксистского метода получается несколько другая теория, то тем хуже для марксизма. Ведь он, Черный, идет от практики, которая, как известно, "критерий истины", ну а марксизм, что марксизм, давно это уже было. Отказ от марксизма под лозунгом "марксизм не догма" дело совсем не новое. Но может Черный прав, может марксизм действительно так устарел, что без развития его Черным и товарищами уже не способен быть передовой общественной теорией? Итак, давайте немного поговорим о марксизме, об идеях Черного со товарищи, о том, имеют ли они отношение к марксизму и если не имеют, то, что более адекватно, современно и действенно с точки зрения задачи революционного изменения действительности.

Для начала давайте обратимся к "советскому патриотизму", адептами которого нас призывают стать Черный и Русаков. В своей статье Алексей Русаков упрекает редакцию в том, что "провозгласив, что нужен классовый анализ понятия "советский патриотизм", редакция должна бы его сделать, но почему-то его проигнорировала." На самом деле, никто ничего не игнорировал. С советским патриотизмом все ясно - это естественное чувство и образ действий людей, живших в первом советском государстве. Настоящий советский патриотизм только и мог быть в советском государстве. Без этого государства не может быть и советского патриотизма. Ведь настоящий советский патриотизм никогда не был идеологией, он являлся естественной каждодневной практикой советского человека. И здесь он в корне отличается от того, что под вывеской "советский патриотизм" предлагают нам Черный и Русаков. Нас хотят сделать советскими патриотами в сегодняшнем капиталистическом обществе, для чего действительно необходимо придумать соответствующую идеологию, которая, как ни крути, будет обязательно разновидностью идеологии буржуазного патриотизма, пусть и под красной вывеской. Патриотическую идеологию с красным оттенком сегодня активно выстраивает и власть, возвращая музыку советского гимна, красное знамя в армию. Что с того, что Черный и Русаков предлагают нам создавать еще более красную, истинную (в отличие от путинской) патриотическую идеологию? С марксизмом и коммунизмом такой подход не имеет ничего общего.

Характерно, что, агитируя за патриотизм, Черный и Русаков обращаются к советской практике, как бы желая показать, как все было здорово, когда все были патриотами. Так пытаясь убедить нас, что Ленин был патриотом, Русаков пишет: "В феврале 1918 года, когда внутренней и международной буржуазией была развязана гражданская война и началась иностранная интервенция, было принято постановление-призыв СНК "Социалистическое Отечество в опасности", написанное Лениным. К какому чувству был направлен призыв? К патриотизму. Какой характер носил этот патриотизм? Социалистический, советский." Что ж, истинная правда, как и то, что всего лишь двумя годами раньше Ленин желал поражения царской России и исписал сотни если не тысячи страниц разоблачая патриотизм, при помощи которого массы оглупляются и сгоняются на империалистическую бойню. И здесь патриотизм Ленина в 18 году не имеет ничего общего с буржуазным патриотизмом. По своему содержанию - это два совершенно разных явления. Буржуазный патриотизм - это всегда идеология, призванная дурачить людей, а патриотизм социалистический - это, прежде всего, практика поднявшегося на борьбу пролетариата, это уже и не патриотизм даже, а именно революционная практика, кстати, отрицающая патриотизм. Когда говорилось, что советские люди патриоты, то имелось в виду любовь к социалистическому отечеству, к готовности драться за социализм, т.е. речь шла именно о революционной практике. В условиях же капитализма любовь к своему отечеству, языку, народу естественным образом должна делать человека революционером, но отнюдь не патриотом. Патриотизм, вообще, явление буржуазное, так как свое действительное развитие получил с образованием буржуазных наций и национальных государств. Когда буржуазия была революционна, то, естественно, был революционен и ее патриотизм. Сегодня же быть патриотом, значит выступать за сохранение уже сгнившего капитализма и всех порожденных им ужасов.

На текстах Черного и Русакова совсем не сложно показать, что их "советский патриотизм", есть, по сути, разновидность патриотизма буржуазного. Начиная морализировать, Русаков пишет: "Патриотизм (как советский, так и буржуазный) это чувство, а не инструмент." Отсюда отлично видно, что для Русакова есть просто патриотизм, который он, соблюдая левые приличия, прикрывает "советскостью". Поэтому редакция была совершенно права, когда назвала "советский патриотизм" завуалированным зюгановским "государственным патриотизмом". Буржуазный патриотизм - это идеология правящего класса, а советский патриотизм, каким его знала история, - это революционная практика, в этом смысле это и не патриотизм. Когда Русаков говорит о патриотизме "как советском, так и буржуазном", как о чем - то близком и родственном, как о явлениях одного порядка, то совершенно очевидно, что Русаков просто буржуазный патриот, понабравшийся левых фраз и не более того.

Дальше Русаков призывает "показать момент единства борьбы за социализм и решения патриотических задач, при этом, не забывая переходить от этого момента единства к последовательному разъяснению коммунистической идеологии." Старая и любимая песня разного рода оппортунистов. При этом момент "единства" их так засасывает, что дальше они никак выбраться и не могут. Потом интересно, о каких "патриотических задачах" идет речь, когда сам автор говорит, что патриотизм - это чувство. Задачи могут быть общенациональные, как, например, для народа Ирака стоит задача выжить и сохранить национальную независимость. И тут, в принципе, могут быть моменты единства коммунистов с какой-то группой национальной буржуазии. Но при этом коммунисты никак не становятся патриотами. Более того, если они коммунисты, то в условиях этого временного единства они обязаны разоблачать патриотический обман, неся взамен не некий правильный, честный патриотизм, а революционное действие, противоположное патриотизму.

Естественно для патриотов характерно непонимание роли и значения пролетариата в развитии истории. Вот, что пишет Русаков:

"Есть ли у нас в России (на Украине, в Грузии ...) классово сознательный пролетариат, понимающий свою историческую миссию освободить себя и вместе с собой все человечество от пут классового общества? Или у нас есть пролетариат (мелкие исключения не в счет, речь идет о целом классе) еще не осознавший своего классового положения, не почувствовавший пока даже спинным мозгом непримиримость своих интересов и интересов буржуазии, и зараженный, в своей основной массе, мелкобуржуазной идеологией?"

А вот Черный:

"Задумайтесь, каков конкретно ныне в РФ пролетариат и только ли его силами вы хотите победить буржуя? При нынешнем развитии транснациональной капиндустрии промышленный пролетариат ваших газет и сайтов не читает - он удален от мегаполисов. Читает вашу пропаганду класс офисной братии, все бюджетники: студенты, учителя, врачи, сфера обслуживания - те, кто привязан к городам. Короче говоря, те самые "служащие". Воздействовать на них лево-догматическим экстримом - дело гиблое, им нужен позитив. А этот позитив и есть советская идентификация."

Позиция понятна; пролетариат сегодня слаб и пассивен, а значит никакой он не революционный класс. Ответить на это лучше всего словами Маркса "дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать". Пролетариат по самому своему положению исторически обречен на революционность. Патриоты об этом где-то читали, но понять это положение со своих позиций они не в состоянии. Чтобы увидеть эту революционность необходимо встать на другие позиции, а главное, необходима другая практика. Без реальной революционной практики марксизм всегда будет оставаться лишь набором слов, чем он со всей очевидностью и является для Черного. Для него марксизм - это какой-то "лево-догматический экстрим", который нужно заменить позитивом "советской идентификации". Хотя, уж где больше найти "догматического экстрима", чем в "советской идентификации"? Тут просто необходимо обвеситься с ног до головы штампами и догмами, что Черный и делает. Его статья - это сплошной набор трескучих фраз, штампов и благоглупостей вроде вот этой: "Советский народ как сегодняшний пропагандистский магнит - это, говоря образно, тот островок человечества, историческая почва которого все еще наиболее благоприятна для прорастания коммунистических зерен." Получается, что у Черного коммунизм - это такой вчерашний день, который все человечество уже проехало, но еще есть островок, почва которого "все еще наиболее благоприятна".

А вот еще из Черного, как ему видится путь к социализму: "А значит, чтобы разить буржуя во всех его реинкарнациях, нам нужно, прежде всего, восстановить "связь времен", укрепить ряды, восстановить идентификацию народа и затем доказать нелегитимность буржуазной власти в стране, созданной Октябрьской революцией, на советской земле."

Заметим здесь, что вовсе не на советской земле, а на земле Российской империи Октябрьская революция создала новую страну. Теперь же, по Черному, нужно убедить распавшуюся на классы и нации общность, что все они, оказывается, советские люди. Таким образом, фактически искусственно в рамках капитализма возродить советский народ и уж тогда всем станет ясна нелегетимность буржуазной власти. Не правда ли, чудный революционно-эволюционный план? Мораль проста, либо марксизм, либо подобная откровенная маниловщина, не имеющая никакой связи с действительностью. Вот уж где действительно "лево-догматический экстрим".

Вот еще из революционно-патриотических экстремальных планов Черного: "Тут нужно действовать поэтапно. Согласился народ на культурную ностальгию - хорошо. Давайте посмотрим все советское наследие, разберемся. Вернем Сталина - значит, вернем не только имперское, но и антикапиталистический настрой масс. Потом возникнет новый вопрос в масштабе эпох, - а что сделала хорошего буржуазная власть, развалившая Союз, свергшая социализм? Ответ старый - "воруют"... Вот тогда нам и придет время пролетаризировать массы - чтобы воздать ворам по заслугам. Да, во имя возвращения величия стране: здесь имперское оказывается на службе марксизма." Так и хочется прокричать: "Черный, прекратите, наконец, поминать марксизм". Сначала убедим народ поностальгировать, потом Сталина вернем, потом "придет время пролетаризировать массы - чтобы воздать ворам по заслугам."

Если государственный патриот Зюганов говорит "лимит на революции исчерпан", то советский патриот Черный еще дальше развивает эту мысль: "Уверяю вас, здесь вовсе бесперспективно повторять сценарий 1917-го. Масштаб изменился в разы. И победа эта может быть только победой всего народа, а не класса. Народа, вернувшего себе историческое право на выбор пути, на поворот влево. Победой народа Советского - с советской культурой и историей."

Сценарий 1917 года бесперспективен, нужна победа всего народа, а не класса - вот вам весь "советский патриотизм". Не надо делиться на классы, мы один народ говорит нам Черный, но это же и есть классическая буржуйская идеология, повторяемая и церковью, и властью, и националистами, и фашистами. Создать видимость единства угнетенных и угнетателей, чтобы и дальше продолжалось угнетение - на эту задачу работает любой патриотизм, в том числе "советский патриотизм", навязываемый псевдолевыми идеологами и партиями.

Известно, что патриоты любят Сталина, вернее, любят обращать внимание на некоторые внешние моменты советского величия, упуская сущностные вещи, такие как диктатура пролетариата, общенародная собственность, откуда, собственно, и росли эти величие и мощь, которые, кстати, не были укреплением и ростом государства, как аппарата подавления. Государство, как аппарат подавления у нас отмирало, но это тема отдельного большого разговора. И "советский патриотизм" Черного, как и всякий патриотизм, пытается превратить Сталина из коммуниста в патриота-державника, чем еще раз подтверждает, что является просто разновидностью буржуазного патриотизма. Сначала Черный пафосно пишет: "В наши дни тот, кто считает себя "патриотом", а сам записывает Сталина в русские националисты и тайные православные - не друг левой оппозиции, а идеологический диверсант, внутренний враг. Он - агент буржуя, в конечном счете, и с ним нужно непримиримо бороться." Черный не такой дремучий человек, чтобы записывать Сталина в тайные православные или националисты. Он отсекает коммунистичность Сталина более изящно: "Вот и думайте: актуальными ли на тот момент середины ХХ века были лозунги объединения пролетариата разных стран? Сталин отверг их уже в 1941-м, когда пропаганда такого типа не дала результатов среди "немецких братьев по классу" в районах гитлеровского наступления." Сталин, конечно, не православный, но от такой глупости, как диктатура пролетариата он давно отказался. Значит, если кто придумает, что Сталин тайный православный, то он "агент буржуя", а если как Черный набрешет, что отказались объединять пролетариев всех стран, то это "советский патриот". Патриот Черный с ухмылочкой относящейся к пролетариату, как к "лево-догматическому экстриму" не может понять, что социалистическое государство не может существовать не проводя политики "пролетарии всех стран, объединяйтесь", так же как зима в России не бывает без мороза и снега, так же как перелетные птицы не могут не улетать, так же как хищник не может не быть хищником. Ни на секунду не может отказаться от такой политики, которая есть внутренняя сущность социалистического государства. Советский Союз, уже будучи тяжело больным, вплоть до 80-х годов так или иначе, но "объединял пролетариев всех стран".

"Советский патриотизм" Черного чрезвычайно трескуч, и порой эта трескотня очень напоминает фашистскую демагогию: "Мы не чужеродные экстремисты: мы - это вы, россияне, только прозревшие - советский народ, спасающий страну от расхитителей-землепродавцев, возвращающий Советскую Родину, борющийся с предателем-буржуем, с заморским и своим лакейским капитализмом на СВОЕЙ земле. Эта схема уже работает: чувство большинства, а не меньшинства - вот залог победы. И если бритоголовые и фаны из бедной молодежи окраин стихийно громят Манежную, иномарки и витрины бутиков - то есть, занимаются прямой борьбой с буржуем, - то в том не их вина или заслуга, а ваша лень." Чувство большинства, мы - это вы. Тут уже и темные бритоголовые погромщики - борцы с буржуем. Хотя хорошо известно, что подобная публика всегда и везде является опорой буржуазии, ее ударной силой, за это темной массе разрешают иногда чего-нибудь погромить, особенно, если это рынок с инородцами. А уж тот погром на Манежной и вовсе был подарком властям, протаскивающим законы по борьбе с "экстремизмом". Настоящее серьезное рабочее революционное движение никогда ничего общего с погромами не имело. Погромы - это средство из арсенала буржуазии.

А вот опять советский патриот Черный призывает держаться подальше от всего классового: "Возмущение капитализмом в наши дни, в нашей стране сначала возникает как национальное, культурное и лишь затем становится классовым." Ну прямо: вначале было слово и слово было Бог. Черный совершенно не понимает такой прописной истины, что это противоречие между рабочим и капиталистом, между трудом и капиталом, между общественным характером производства и частным присвоением и дает затем протест против капитализма в культуре, а вовсе не наоборот, как это получается у Черного. Откуда протест может взяться в культуре, которая есть только форма общественного сознания, не появившись раньше в реальной жизни. Но для "советского патриота" Черного важно затушевать классовый момент, скрыть его и вот у него протест против капитализма оказывается чем-то культурно-национально-эстетическим.

Вот еще кое-что из рецептов Черного, показывающее, что его "советский патриотизм" не более чем разновидность буржуазного патриотизма: "Патриотизм мелкобуржуазный сделать патриотизмом советским, а затем и классовой смычкой - когда в ходе капитализации страны и "приработки" к местам и низким доходам окрепнет самосознание рабочих, способных возглавить народное движение." Здесь все тоже, что и у Русакова: непонимание того, что настоящий советский патриотизм был революционной практикой. Из этого заявления Черного также прямо следует, что сегодня мелкобуржуазный патриотизм нужно поддерживать, чтобы завтра сделать из него "советский". Таким образом, действительно "советский патриотизм" есть сегодня лишь приукрашенный и приспособленный для определенной публики буржуазный патриотизм и ничем другим быть просто не может. И, как всякий буржуазный патриотизм, он является идеологией господствующего класса и крайне враждебен делу пролетарской революции. И эта враждебность очень ярко просвечивается в статьях Черного и Русакова, несмотря на всю их трескучую и очень радикальную "левацкую" риторику.

Действительная любовь к Родине, своему народу и языку, "не по-холопски понятый национальный интерес" сегодня несовместимы с патриотизмом, который является идеологией отжившего класса, одной из защитных систем капитализма - строя, приносящего неисчислимые беды и страдания Родине и народу.

Единственным победоносным оружием угнетенных может быть только марксизм - адекватно, научно, честно объясняющий действительность во всех ее противоречиях и активно изменяющий ее.

Коммунист.ру