Анализ
событий недели
от
издательства
на радио Lora (Мюнхен) от 10.02.03,
перевод А.Майского
Война
в Ираке:
Два разных империалистических расчёта -
Два неверных аргумента немецкого антивоенного движения против войны в Ираке.
Нападение США на ближневосточное нефтяное государство, по-видимому, неудержимо приближается. Похоже, что никакая готовность к сотрудничеству и никакие жесты подчинения Иракской стороны не смогут заставить американцев изменить своё решение о нападении – по всей вероятности, даже добровольный уход Саддама в изгнание. Ведь это нападение имеет более значительную цель, чем дальнейшее осуществление прежнего ООНовского контроля над проводимым инспекциями «обезоруживанием», и тем самым беззащитностью Ирака: «смена режима» и «установление нового порядка» во всём важном нефтяном регионе – таковы военные цели президента Буша, которых он вовсе и не скрывает. И поскольку он столь бескомпромиссно форсирует осуществление интересов своей нации, установление военного господства над планетой, ликвидацию её последних оставшихся врагов и контроль над нефтяным снабжением всего капиталистического мира, и объявляет всё это «не подлежащим обсуждению» - таким образом, своей неприукрашенной превентивной войной он одновременно подчёркивает новую позицию по отношению ко всем остальным государствам, в особенности прежним союзникам США. Они такие же империалисты, как американцы, и замечают, что американская воля к установлению нового порядка затрагивает и их, нанося вред их экономическим делам, блокируя их стремление к влиянию и контролю на Ближнем Востоке и отодвигая их назад в их статусе признанных партнёров по господству над миром.
Ни одно государство, кроме Израиля, не чувствует угрозы от Иракского оружия, от которого Америка намеревается избавить мир. Угрозу конкуренты и партнёры по мировой политике видят скорее в одностороннем праве США на войну, на которое Америка претендует и которое она сразу же применяет – угрозу для себя как для таких же военных держав, у которых ещё недавно на Балканах были свои собственные причины для войны с применением бомб, для «смены режима» и «установления нового порядка в регионе». Когда Америка решает, кто враг, а кто друг, объявляя своё решение обязательным для всего мира, и тут же самостоятельно уничтожая врагов, то для независимых европейских держав уже не остаётся места.
Тем не менее, открыто и принципиально никто из конкурентов по мировой политике против американского требования к подчинению не выступает. Они принимают в расчёт власть, с которой им пришлось бы тягаться, – и этой власти вовсе не достаточно того, что она ведёт войну, а остальные не раскрывают рта. США настаивают на том, что их «партнёры и друзья» должны стать инструментом американского «стремления к безопасности», открыто поддержать войну и предоставить свою военную мощь для служения американскому мировому господству. И всё же ни одна из больших держав не хочет мириться с тем, что Америка ради своих интересов терроризирует мир, а они вдобавок ко всему ещё и запланированы в качестве прислужников.
Сопротивление принимает лживую форму спора о мирном или ковбойском разрешении конфликта, о праве народа, о резолюциях ООН, об инспекциях по контролю за оружием и о толковании того, что сообщают ООНовские инспекторы: безрезультатность их поисков является для Америки достаточным доказательством того, что запрещённое оружие хорошо спрятано; для других это является причиной для продолжения поисков – возможно до тех пор, пока уже не будет слишком поздно для войны в пустыне при подходящей темепературе. На самом же деле срок, данный ООНовцам для мирного решения, США используют для того, чтобы завершить свою военную подготовку на Персидском заливе, и назначают таким образом время, которое остаётся остальным, чтобы присоединиться к войне супердержавы. То, что в крайнем случае она проведёт эту войну самостоятельно, является истинной причиной для участия в ней – ведь Буш уже говорит о том, как он будет распоряжаться после войны: государства, которые откажутся его поддерживать, не будут допущены к использованию Иракских нефтяных источников и вообще будут исключены из участия в мировой политике. И тут уже Блеер, Шрёдер и Ширак задаются вопросом, какой сорт империалистической деградации им больше по душе. Примерно так выглядят глобальные вопросы мирового порядка в начале 21-ого столетия, которым в ближайшее время будут принесены в жертву сотни американцев и англичан, и возможно в тысячу раз больше иракцев.
*
В дополнение к этому два замечания по немецкому антивоенному движению.
1) Мотивы, которыми Америка обосновывает свою войну, ни в коем случае не находятся в противоречии к представленному здесь положению дел. Когда участники антивоенного движения говорят: «Право народа, права человека и демократия опять не являются истинными мотивами США», то таким образом они утверждают, что эти высокие цели служат для Америки лишь отговоркой. При этом от них ускользает, что имеют ввиду демократические государства, морально осуждая другие государства вроде Ирака – как бесправные режимы, как нарушителей прав народа и человека, как тиранию. Такими осуждениями государственный деятель вроде Буша высказывает, насколько такое государство, как Ирак, не вписывается в установленный им мировой порядок, признающий исключительно за собой такие почётные титулы, как «демократия, право народа, права человека», - что, таким образом, Иракское государственное руководство не имеет в этом мировом порядке права на существование и должно быть устранено. Самому себе Буш присуждает право, более того – обязанность привести этот приговор в исполнение. Так что, когда глава американского государства становится настолько фундаменталистичным и выставляет своё притязание на мировой порядок как требование высочайшей морали, тогда нужно воспринимать это как угрозу, в качестве которой она и подразумевается – то есть, как объявление о смене режима военным путём. Ошибочен, однако, упрёк супердержаве демократического империализма, что она не всегда придерживается своих собственных принципов и довольно часто заключает пакты с «диктаторами и деспотами» - как, к примеру, при Рейгане с Саддамовским Ираком, когда он вёл войну с Исламской Республикой Иран. Ведь пока демократические государства закрывают глаза на нарушение другими государствами демократических принципов, то этим они выражают удовлетворение полезными услугами этих глав государств, в другое время именуемых «диктаторами», - и даже хвалят их за то, что они «ведут беспощадную борьбу» с врагами американского мирового порядка, «применяя все необходимые для этого средства». Как только империалистические государства принимаются измерять подобные государства на шкале ценностей демократического господства, чтобы их на этом скомпрометировать, то это означает объявление боя, по причине недовольства их амбициями. Поэтому противники войны совершают ошибку, перенимая шкалу демократических ценностей при осуждении других государств и подчёркивая, что они, естественно, тоже против «насильственного господства» Саддама Хусейна, только война – это всё же не то средство, которое следовало бы применить для смены режима. Они упускают: Буша беспокоит в Саддаме (или несколько лет назад Шрёдера и Фишера в Милошевиче) не то, что его государственная формация недемократична, а то, что после проигранной войны в Кувейте, после 12 лет бойкота и постоянной бомбардировки Саддам Хусейн всё ещё господствует над Ираком против воли американской супердержавы.
2) Антивоенное движение требует «немецкого ’’НЕТ’’ в совете ООН по безопасности». То, что Германия – как выражается канцлер Шрёдер – больше не собирается «щёлкать перед Америкой каблуками», «при всей безграничной солидарности в борьбе с терроризмом» - именно это нравится антивоенному движению в немецких политиках. При этом оно вполне могло бы заметить, что Германия таким образом вовсе не собирается уйти из мировой политики и предоставить другим принимать решения о войне и мире. Германия очень даже хочет быть глобальным участником этой конкуренции, включая вытекающее из неё насилие; и она делает кое-что для своего политического веса перед своей «входной дверью» на Балканах, но также, к примеру, и на Африканском Роге, и ещё дальше на Гиндукуше. И если немецкая политика вдруг зацеремонилась, когда речь зашла о войне как о «крайней мере» в установлении мирового порядка, то уж никак не потому, что стала неожиданно питать отвращение к войне: что её не устраивает, так это то, что она изрядно исключена из военного упорядочения мира, как США его проводят. Неожиданное немецкое «миролюбие» представляет собой ничто иное, как выражение глубокой неудовлетворённости по поводу собственного бессилия: Германия не получает права участия в принятии решений, её влияние в военном регионе упорно слабеет. Получив статус добровольного помощника шерифа без права принятия решений, - такой статус предоставляет Америка своим «партнёрам», - красно-зелёное правительство видит, что империалистические амбиции немецкой нации не только не удовлетворены, но и основательно попраны. Германия прилагает теперь все усилия для того, чтобы «исчерпать все до последнего мирные средства» - она хочет, чтобы инспекторы и дальше продолжали искать оружие, и наконец разрабатывает альтернативы мирного «обезоруживания» Ирака. Эта крайне расчётливая мирная дипломатия – ничто иное, как попытка использовать всю дипломатическую свободу действий, которая у Германии ещё осталась, чтобы притормозить Америку – пока она на эту дипломатию ещё реагирует – и чтобы выиграть время, за которое может быть удасться создать новые антиамериканские коалиции. Так что, кто считает, что «немецкое ’’НЕТ’’ в совете по безопасности» было бы по крайней мере обнадёживающим началом, не замечает, что такое ’’НЕТ’’ представляет собой исключительно средство империалистической конкуренции. Хуже того: таким образом он принимает сторону Германии – с неверным суждением, что немецкий империализм - так как в случае Ирака он отвергает войну - предпочитает скорее «мирные решения», и значит является «меньшим злом». Это не так: когда немецким интересам это соответствует, то и Германия берётся за оружие. В конце концов, она помогла разбомбить Сербию и завоевать Афганистан.